На самой первой встрече в 2001 году недавно ставшие президентами своих стран Джордж Буш-младший и Владимир Путин обменялись объятиями, а чуть позже и обоюдными комплиментами. Буш признался, что «заглянул в глаза» Путину, «ощутил его душу» и увидел в нём «прямого и достойного доверия человека». Путин, со своей стороны, назвал американского коллегу «приятным собеседником» и «нормальным абсолютно человеком, реально воспринимающим вещи».

Казалось, ещё чуть-то – и Россия может оказаться и в НАТО, и в ЕС. «Я где-то год назад… отвечал на вопрос о том, возможно ли, чтобы Россия как-то присоединилась к НАТО. Я сказал: а почему бы и нет?» — заметил Путин в ходе той встречи. А в 2005 году, отвечая на вопрос о возможности вступления России в Евросоюз, ответил: «Я бы был счастлив, если бы это произошло». И предложил как можно скорее перейти в отношениях РФ и ЕС к безвизовому режиму.

Но всё же что-то с самого начало шло не так. Что-то, что не позволяло даже беседующим без галстуков и заявляющим о своей личной дружбе лидерам России с одной стороны и стран Запада с другой (и прежде всего США) сделать решающие шаги по интеграции РФ в западную систему международных координат. Что-то, что заставляло США и их партнёров упорно продвигать систему ПРО и расширять НАТО на Восток – и что не позволяло российской стороне верить заявлениям о том, что всё это делается исключительно ради защиты Европы от «Ирана и Северной Кореи».

Был ли кто-то в этой истории с самого начала неискренен? И если да, то кто и, самое главное, почему? По причине личных предубеждений – или объективных барьеров, фатально разделивших мир на цивилизации, противостоящие друг другу «по Хантингтону»?

Что помешало по-настоящему подружиться двум сторонам, – от добрососедских отношений которых зависит мир в целом, – в тот момент, когда это казалось столь близким и возможным, – в первой половине «нулевых»?

Об этом узнают те, кто придёт на 22-ю встречу лекционного проекта историка Даниил Коцюбинского «Фатальные циклы российской истории».